Он не слушался и изо всех сил настаивал на необходимости припарок и, сверх того, двух-трех чашек
слабого чаю, выпитых вдруг, — «но не просто горячих-с, а кипятку-с!» — Он побежал-таки к Мавре, не дождавшись позволения, вместе с нею разложил в кухне, всегда стоявшей пустою, огонь, вздул самовар; тем временем успел и уложить больного, снял с него верхнее платье, укутал в одеяло и всего в каких-нибудь двадцать минут состряпал и чай и первую припарку.
Неточные совпадения
Хозяин разостлал на кане новое ватное одеяло, поставил маленький столик и налил нам по кружке
чаю. Китайский
чай дает навар бледно-желтый,
слабый, но удивительно ароматный; его надо пить без сахара — сладкий он неприятен.
Она имеет еще ту выгоду, что человек ленивый, старый или
слабый здоровьем, который не в состоянии проскакать десятки, верст на охотничьих дрожках или санях, кружась за тетеревами и беспрестанно подъезжая к ним по всякой неудобной местности и часто понапрасну, — такой человек, без сомнения, может с большими удобствами, без всякого утомления сидеть в шалаше на креслах, курить трубку или сигару, пить
чай или кофе, который тут же на конфорке приготовит ему его спутник, даже читать во время отсутствия тетеревов, и, когда они прилетят (за чем наблюдает его товарищ), он может, просовывая ружье в то или другое отверстие, нарочно для того сделанное, преспокойно пощелкивать тетеревков (так выражаются этого рода охотники)…
Началась было суматоха. Но Степан Трофимович
слабым голосом пролепетал, что он действительно бы заснул une heure, [часок (фр.).] а там — un bouillon, un thé… enfin, il est si heureux. [бульону,
чаю… наконец, он так счастлив (фр.).] Он лег и действительно как будто заснул (вероятно, притворился). Варвара Петровна подождала и на цыпочках вышла из-за перегородки.
В одно утро Прокофий выкинул новую штуку. Бегушев, как только приехала к нему Домна Осиповна, всей прислуге приказал никого не принимать, пока гостит она у него, и первые три дня прошли благополучно; но на четвертый поутру, когда Домна Осиповна, совсем еще неодетая, сидела у Бегушева в диванной и пила с ним
чай, вдруг раздался довольно
слабый звонок.
Настасья Кириловна. Конечно, конечно, Никитушка! Я только так спросила, потому что неровен час… эти вещи всегда нужно делать заблаговременно, а особливо при
слабом здоровье… Ваничка, не хочешь ли, друг мой,
чаю? Тридцать верст ведь проехали… Угости, Никитушка, чайком, да и хлебца белого вели подать: есть что-то хочется.
Старый повар. Что
чай? Что
чай? Пустое питье,
слабое. Винца бы, только глоточек… Лукерья!
Студент. Ну их к богу! В грязи сам замараешься. Зуботыковы пускай сами по себе услаждаются, и мы сами по себе. На каждом шагу ведь не станешь протестовать, а только чувствуешь, что
слабеет негодование. Мужики вон пашут с четырех часов, а тут до двенадцати
чай пьют. Ведь как же с этим помириться?
«Помоги, господи, помоги…» — думал он. В столовой за вечерним
чаем сидела одна только тетка. По обыкновению, на лице у нее было такое выражение, что она хоть и
слабая, беззащитная, но обидеть себя никому не позволит. Петр Михайлыч сел на другой конец стола (он не любил тетки) и стал молча пить
чай.
Мы и в настоящее время живем в непрерывном опьянении; со временем вино, табак,
чай окажутся слишком
слабыми возбудителями, и человечество перейдет к новым, более сильным ядам.
— Не проходит обеда и
чая, чтобы вы не поднимали шума. Ваш хлеб останавливается у всех поперек горла… Нет ничего оскорбительнее, унизительнее, как попреки куском хлеба… Вы хоть и отец, но никто, ни бог, ни природа не дали вам права так тяжко оскорблять, унижать, срывать на
слабых свое дурное расположение. Вы замучили, обезличили мать, сестра безнадежно забита, а я…
Вечерело. Сестры, в белых фартуках с красными крестами, раздавали больным
чай. Они заботливо подкладывали им хлеба, мягко и любовно поили
слабых. И казалось, эти славные девушки — совсем не те скучные, неинтересные сестры, какими они были в дороге.
Два свидетеля — Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и
слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину — сидели в первой комнате за
чаем.
Проста просьбица «пришли нам
чаю и кофию», и она подкрепляется даже «благословлением» — «веди себя честно»; но на практике одно другое поборяет, и «благословление» — «веди себя честно» оказывается
слабее желания добыть денег «как можно».